Фармация в предметах искусства

Предметы искусства и культурные ценности подробно определены в 97-й товарной группе ТН ВЭД ЕАЭС [8]. К ним относятся коллекции, которые могут рассказать о прошлом: будь то археологические находки, редкие монеты или ботанические образцы. Это и подлинники скульптур и статуэток из самых разных материалов, картины, рисунки и пастели, созданные вручную. И, конечно, особое место занимает антиквариат — вещи, которые пережили более века, сохранив тепло рук мастеров и историческую ценность.

Деньги — символ здоровья

В античности символы медицины и фармации стали неотъемлемой частью культурного наследия, запечатлённой на монетах. Олива, роза, полынь, мак и медоносные пчелы, чеканившиеся на серебре и золоте, не только украшали деньги, но и передавали сакральный смысл. Эти растения и существа символизировали здоровье, исцеление и природную гармонию.

В то же время в Древнем Китае серебро и золото сами по себе ассоциировались с целительными свойствами, создавая удивительный мост между разными культурами. Так, через века и континенты, символы медицины стали универсальным языком, объединяя Восток и Запад в стремлении к здоровью и благополучию.

Одной из популярных средств платежа в античные времена были древнегреческие тетрадрахмы с изображением головы Гелиоса — бога солнца, розы с бутонами — символа вечной жизни и эликсира молодости, изображённого на рис. № 1.

Рис. № 1. Монета (тетрадрахма) 230-205 г. до н.э. Родос Кария. Голова Гелиоса — Бога Солнца и бутон розы.

Скифы уделяли большое внимание символике, и их драхмы, украшенные изображением полыни, служили не просто деньгами, а оберегами от злых духов (рис. № 2). Полынь для них была не только растением, но и мощным защитным символом.

Греческие колонии Барка и Кирена, располагавшиеся в Северной Африке, прославились изображениями сильфиума на своих монетах, датируемых VI–III веками до н.э. (рис. № 3). Это растение, внешне напоминающее гигантский фенхель, ценилось как универсальное средство. Его использовали в пищу и активно применяли в медицине благодаря его спазмолитическим и ветрогонным свойствам. Камедь сильфиума, известная как сильфиоты, была настоящей аптекой древнего мира, способной справляться с широким спектром заболеваний. Ею лечили:

• бронхит и трахеит;
• астму;
• желудочно-кишечные заболевания;
• сердечные болезни;
• кожные патологии;
• болезни глаз;
• мигрени;
• нервные болезни.

Рис. № 2. Скифская драхма.

Рис. № 3. Монета города Кирена утерянным сильфием.

Сильфиум, это загадочное растение древности, был настоящей драгоценностью античного мира. Его универсальные свойства поражают: сильфиум использовали как противоядие от укусов змей и скорпионов, как контрацептив и одновременно афродизиак. Настолько ценным было это растение, что его семена считались валютой и экспортировались в другие города. Однако выращивание сильфиума оставалось почти невозможным — он был эндемиком и капризно рос только в районе Кирены, не поддаваясь селекции или одомашниванию.

К концу I века до н.э. растение практически исчезло. Вместо сильфиума стали использовать ферулу — другое растение, которое, однако, не обладало идентичными свойствами. До сих пор ботаники и историки не могут с уверенностью определить сильфиум, что делает его одной из величайших утраченных загадок античной медицины и экономики.

Токен в отсутствии цифровизации

Со временем античные монеты с изображениями целебных растений уступили место монетам с профилями правителей и символами, связанными с медициной. Среди них выделялись статуи богини Геи — воплощения здоровья, и кадуцей — жезл Гермеса, обвитый двумя змеями и увенчанный крыльями. Кадуцей со временем стал появляться и на монетах, символизируя связь фармацевтики с исцелением и защитой здоровья.

С развитием фармацевтики аптекари начали объединяться в гильдии, создавать лекарственные средства и стремиться защитить свои разработки. Это привело к появлению патентной защиты. В годы войн и экономических трудностей, когда возникал дефицит разменной монеты, аптеки начали выпускать собственные токены. Эти жетоны не только рекламировали аптеку, но и привязывали покупателя, поскольку их можно было использовать исключительно у аптекаря-эмитента. На лицевой стороне токена указывалось имя аптекаря и его город, а на обратной стороне размещался узнаваемый символ: аптекарский герб, девиз гильдии аптекарей «Obiferque per orbem dicor» («Моё призвание — нести помощь всем во всём мире»), ступка с пестиком или букет лилий.

Среди самых известных токенов выделяются жетоны Берчелла, Чинга, Суэйнсона и Хеннэя [11]. Бэзил Берчелл, ювелир и фармацевт, в 1790–1800 годах выпускал токены в виде ожерелий. Эти жетоны защищали его популярные «сахарные сливы» от подделок (рис. № 4). Он даже отправил такие ожерелья в королевский дворец для детей монарха, сделав свой продукт не только лекарством, но и статусным символом. Помимо лекарственных слив, Берчелл производил серебряные и позолоченные кораллы-прорезыватели, серебряные ложечки и миниатюрные лодочки — предшественники современных бутылочек для кормления, демонстрируя гармонию фармацевтики и ювелирного искусства.

Рис. № 4. Токен Бэзила Берчелла.

Жетоны Суэйсона, продемонстрированные на рис. № 5, рекламировали нострум от венерических заболеваний. Его рецептура до сих пор не разгадана. Препарат также помогал при подагре и ревматизме, цинге и чахотке, паралича и алопеции, импотенции и бесплодии. На его обороте изображена Гигея, опускающая травы в кувшин.

Рис. № 5. Токен Суэйсона.

Самюэл Хеннэй выпустил токен с изображением носорога, символизирующего не только аптекарей, но и рогоносца (рис. № 6).

Рис. № 6. Жетон Хеннея.

Жетон Чинга, представленный на рис. № 7, стал ярким примером сочетания маркетинга и патриотизма в фармацевтической индустрии XVIII века. Этот токен рекламировал знаменитые «черви Чинга» — средство, содержащее яллап и меркуриальные компоненты, которые считались лучшими в мире для очищения организма.

На одной стороне жетона изображали модно одетого человека, символизирующего прогресс и изысканность, что подчёркивало элитность продукта. На другой стороне красовался королевский герб, окруженный словами «Каждому поставщику лекарств в Королевстве». Этот слоган не только подчёркивал масштаб распространения, но и усиливал связь с национальной гордостью. Жетон Чинга стал не просто средством рекламы, но и воплощением уверенности в качестве и значимости продукта на фоне эпохи, когда фармация становилась искусством, доступным широким слоям населения.

Рис. № 7. Токен Чинга.

В XIX веке профессор Холлоуэй стал одной из самых ярких фигур в мире фармацевтической рекламы. Его пилюли и мази прославились благодаря агрессивной маркетинговой стратегии, охватившей не только токены, но и газеты по всему миру. На жетонах, которые мы видим на рис. № 8, изображались его портрет на аверсе и Гигея со змеей на реверсе — символ здоровья и медицины. Эти жетоны активно экспортировались на колониальные рынки, где испытывался дефицит государственных монет, что делало их не только рекламным инструментом, но и удобным средством расчёта.

Холлоуэй, будучи талантливым бизнесменом, не имел ни медицинского, ни фармацевтического образования. Он умело использовал доверие больных людей для продвижения своих продуктов, что принесло ему огромные доходы. Однако в старости он направил часть своего богатства на благотворительность, вопреки зависти конкурентов. Он открыл санаторий для потенциально излечимых психических больных и поддерживал образовательные проекты.

В 1886 году его вклад в общество был увековечен открытием Королевского колледжа Холлоуэй, церемонию которого провела сама королева Виктория. История Холлоуэя остаётся примером того, как личная предприимчивость и коммерческий успех могут сосуществовать с благотворительностью, оставляя противоречивое, но яркое наследие [12, 13, 14].

Рис. № 8. Токен профессора Холлоуэя.

Теория поколений в аптеке: от Беби-бумеров до Поколения Z

Вебинар по теме

Елена Дурова,
эксперт компании Solopharm

Картины и карикатуры

В эпоху отсутствия фотографии и видеозаписи изобразительное искусство играло важнейшую роль в сохранении облика настоящего для будущих поколений. Художники увековечивали на своих полотнах жизнь и быт общества, причём не только привилегированные классы, но и простой народ находили своё отражение в искусстве.

Пьетро Лонги, итальянский художник XVIII века, прославился своими реалистичными сценами повседневной жизни. Его картина «Аптекарь» — яркий пример искусства, передающего атмосферу аптекарской лавки того времени. На полотне изображена сцена, где фармацевт осматривает молодую женщину, толпа ожидает своей очереди, а помощник выписывает рецепт. В углу картины заметно растение алоэ, символ исцеления и спасения от чумы, что добавляет полотну глубины и символизма (рис. № 9).

Работа Лонги — не просто художественное произведение, но и исторический документ, отражающий роль фармацевтов в обществе XVIII века. Это напоминание о том, как искусство способно сохранить для нас мельчайшие детали жизни, создавая мост между прошлым и настоящим.

Рис. № 9. Репродукция Пьетро Лонги. «Аптекарь».

Чарльз Джеймсон Грант в 1834–1841 годах создал серию рекламных карикатур, которые не только развлекали владельцев аптек, но и давали людям надежду на чудеса медицины [15]. Одной из самых известных стала работа «Экстраординарные эффекты овощных таблеток Моррисона» (рис. № 10). На карикатуре изображена сцена, где бывший калека с гордостью заявляет, что после приёма таблеток у него за одну ночь отросли ноги. Теперь он с энтузиазмом советует чудо-лекарство своему знакомому, чьи ноги были ампутированы.

На самом деле пилюли Моррисона, преподносимые как универсальное средство от всех болезней, оказались обычными слабительными. Их создатель, Джеймс Моррисон, сталкивался с попытками дискредитации, поскольку его продукция вызывала сомнения у профессионалов. Трагичный эпизод произошёл с аптекарем Робертом Сэлмоном, который, будучи убеждённым в эффективности таблеток, непреднамеренно вызвал смерть пациента, назначив избыточную дозу.

Эта история стала отражением эпохи, когда вера в «чудо-лекарства» переплеталась с отсутствием строгого медицинского контроля, а реклама и искусство играли ключевую роль в формировании общественного мнения о медицинских новшествах.

Рис. № 10. Экстраординарные эффекты овощных таблеток Моррисона. Странности Гранта.

Литература, как отражение пороков в мире фармации

Мир литературы тесно переплетается с медициной, алхимией и фармацией, обогащая воображение читателей и раскрывая неожиданные стороны этих наук. Многие писатели, вдохновлённые своими знаниями или окружением, создавали произведения, которые до сих пор поражают своей глубиной.

В 1822 году Томас де Квинси опубликовал свою знаменитую книгу «Исповедь англичанина, употреблявшего опиум». Этот труд, наполненный размышлениями о жизни, потерях и памяти, стал ярким примером того, как личный опыт может перерасти в произведение, затрагивающее междисциплинарные исследования. Хотя современники часто воспринимали книгу как руководство по избавлению от зависимости, её истинное содержание — это погружение в человеческие эмоции и восприятие [2].

Шарль Бодлер в 1860 году выпустил трактат «Искусственный рай», где исследовал влияние наркотиков на человека. В первой части, «Поэма гашиша», он описывает свои наблюдения за наркотическими эффектами и делится личными переживаниями. Во второй части Бодлер анализирует книгу де Квинси, признавая опасности и мрачные последствия употребления наркотиков. Его трактат стал философским исследованием того, как искусственные стимуляторы открывают иллюзорный мир, унося в неумолимый «рай» с сатанинским оттенком [3, 4].

Роман Ингрид Нолль «Аптекарша» очаровал читателей своей интригующей историей. Главная героиня — образцовая ученица с тайным увлечением. Её личная жизнь оказывается на втором плане, пока в центре повествования не появляется символичный пузырёк яда. Это произведение — остроумная и мрачная история, где фармация становится ключом к разгадке человеческих отношений [5].

«Светило» Элинор Каттон, удостоенное Букеровской премии в 2013 году, стало литературным событием. Этот масштабный роман, написанный в годы расцвета золотой лихорадки, объединяет в себе детектив и астрологию. Один из центральных персонажей, аптекарь, участвует в обсуждении загадочных исчезновений, а сюжет разворачивается по движениям звёзд. Двенадцать героев представляют собой зодиакальный круг, вращающийся вокруг главной тайны книги — убитого человека. Это произведение стало уникальным примером соединения мистики и классической прозы.

Каждое из этих произведений показывает, как фармация и медицина вдохновляли авторов на создание историй, способных удивлять и заставлять задуматься даже спустя столетия.

Современное искусство

Литература всегда была основой для кинематографа, и фармацевтические сюжеты нашли своё отражение на экране. Например, книга Джейми Рейди вдохновила на создание фильма «Любовь и другие лекарства». Эта романтическая кинолента приоткрывает кулисы фармацевтического бизнеса, демонстрируя как человеческие отношения, так и корпоративные интриги.

Не менее популярным стало экранизированное произведение Ингрид Нолль «Аптекарша», где мир фармацевтики переплетается с интригами и тайнами. Для любителей напряжённых сюжетов снят триллер «Побочный эффект» под руководством Стивена Содерберга, посвящённый влиянию антидепрессантов и этическим дилеммам в медицине.

Фанаты исторической драмы оценили роман Ноя Гордона «Лекарь. Ученик Авиценны» и его одноимённую экранизацию, рассказывающую о зачатках медицины в Средние века. Эта история перенесла зрителей в эпоху, когда медицина находилась на стыке науки и магии.

Современное искусство также открывает новые горизонты. Например, фарм-арт может стать одной из перспективных тенденций, подобно тому, как стрит-арт превратился в самостоятельный культурный феномен. Художник Фред Томазелли уже экспериментирует с этим направлением, создавая произведения, в которых реальные таблетки и листья растений превращаются в элементы полотен. Он считает, что живопись — это окно в альтернативную реальность, способное изменять восприятие зрителя.

Мир искусства многогранен, и, возможно, в ближайшем будущем мы станем свидетелями новых неожиданных направлений, где фармацевтика и культура вновь встретятся на пересечении науки и творчества.

Рис. № 11. Взрыв птицы с мёртвыми глазами, 1997. Листья конопли, таблетки, фотоколлаж, акрил и смола на деревянной панели. 60×60. © Фред Томазелли. Изображение любезно предоставлено галереей Джеймса Коэна, Нью-Йорк.

Выводы

Деятельность лекарей и по совместительству аптекарей была отображена в предметах искусства повсеместно на всём протяжении своего развития: от античных времён до наших дней.

Фармацевтическое искусство имеет своё отражение на древнейших монетах, картинах, в литературе и кинематографе, а владельцы аптек с XVIII века ввели в обращение токены, которые стали прародителем информационной безопасности и идентификации пользователя в цифровых системах, а значит были передовыми людьми своего поколения.

Профессия фармацевтического работника и особенности фармацевтического бизнеса широко вошли в кинематограф, который является современным искусством: вспомним киноленту без упоминания флакона с лекарством или фармацевтом за прилавком? Скорее всего, это фильм-утопия.